ТоварищСухов, 62 - 6 сентября 2010 02:54

[COLOR=brown][SIZE=+1][FONT=Times] Письмо мёртвого человека… [/COLOR]
[COLOR=blue][SIZE=+1][FONT=Times]
Я падший? Да, я падший! Вывалянный в грязи,
Выброшен на волю, вывернут наизнанку.
Пропавший … Или пропащий – в романах, событиях, пьянках,
что по жизни скользит,
А не идет. Те дороги,
Что проложили когда–то
не Боги,
Они для меня скучноваты …
Я падший? Да, я падший! Но на обочине снов
Я остаюсь таким же, как много лет назад.
Пропавший … Или пропащий? Обреченный на любовь
И на тот мир, который мне подарил свой взгляд –
Дерзкий, безумный, манящий,
Злой, безрассудный, больной …
Мир, как и я, ты – пропащий.
И потому ты – мой.

Эти строки я написал ранним утром, сидя в изголовье кровати. Писал быстро, только б не забыть те слова, что пришли неожиданно во сне. Писал той, от которой собирался уходить, а она, тихо посапывая, пыталась обнять подушку, хранившую мой запах. Она искала рядом с собой меня.
Мы были близки физически, но не были – духовно. Хотя все говорило за то, что мы – идеальная пара. Каковой и представали для десятков окружающих.
Мы читали одинаковые книги, смотрели одни и те же фильмы, слушали одну и ту же музыку. Мы умирали в постели и каждое утро возрождались вновь, глядя друг на друга, как будто проснулись в одной кровати впервые …
Мы умели предугадывать желания другого и наступать на горло своей песне, чтобы не потревожить покой любимого человека.
Мы шли по одной дороге к закономерному финалу …
И, несмотря на все это, мы не были близкими людьми. Между нами оставалась прозрачная стена непонимания, но в чем она – мне было неведомо.

Когда-нибудь мы разобьем хрусталь,
Который между нами – тонкой пеленой.
Но я боюсь, разбив его, ты не захочешь быть со мной.
Преграда рухнет. И ее мне жаль …

Строфы рождались просто так, ни с того, ни с сего. Они просто были внутри меня каждый раз, как я брал тебя за руку. И увы, они были пророческими.
Наша первая ночь … , как это было феерично! Безумный танец на одном приеме, куда нас обоих занесло , прогулка по ночному городу, невинный жест перерастает в объятия, в поцелуй, еще один, еще …
А утром я напишу первые строки из кучи рифмованных мыслей-обрывков, оставшихся на салфетках в кафе, вырванных из телефонной книги страницах, даже на купюрах. Ты снисходительно относилась к этой моей слабости и иногда только улыбалась: «У меня навсегда останется рифмованная память о тебе».

Мы слишком разные, поскольку слишком мы похожи.
Мы одинаковы – но мы не отраженья.
И наша встреча – только лишь мгновенье,
Кровью испорченной под побелевшей кожей.

Мысленно я так и называл тебя – «испорченная кровь». Почему? Да потому, что ты была во мне ядом, который травит меня, убивает, а я не могу понять – почему?
Почему я получаю бесконечное наслаждение с тобой и не могу любить?
Почему ты даришь мне такой слепящий свет, который терзает меня и убивает?
Почему я не верю, что мы можем остаться?
Тысячи вопросов – и ни одного ответа.

Дописав последние строки, я встал с кровати, быстро оделся и, ушёл, бросив листок тебе на подушку. Ушёл, чтобы не вернуться никогда.
И я не вернулся.

… Последние строки, написанные тебе, я нацарапал на обложке видеокассеты. Как сейчас помню, это было «Зеркало» Тарковского. И невольно улыбнулся этому совпадению. Ведь ты была в чем-то моим зеркалом. Отражением, не полной копией, где правая и левая сторона меняются местами. Правилом, подтверждающим исключение …
Или наоборот – исключением, которое всегда найдется в любом правиле.

Наша память в омуте из дней
Тонет, отдавая любовь данью.
И только строки в складках простыней
Цепляются за нас воспоминаньем

[COLOR=violet] © [/COLOR] [/FONT][/SIZE]

• 
• 
•